Догмат значение. Что такое

религиозные (от греч. dogma - учение, постановление) - утвержденные высшими церк. инстанциями (соборами духовенства) положения вероучения, к-рые, как считает церковь, должен принимать на веру каждый принадлежащий к данной религии и исповедание к-рых она рассматривает как непременное условие постижения божества и "спасения". Д. вырабатывались в процессе острой богословской борьбы. Система Д. существует во всех наиболее распространенных религиях: христианстве, иудаизме, исламе, буддизме, индуизме. Осн. Д. христ. церкви (о сотворении мира, о триедином боге, о реальном существовании богочеловека Христа) были приняты в период первых семи Вселенских соборов (325-787). В православной церкви принятие Д. было завершено в 787, в католической новые Д. (о чистилище и др.) продолжали приниматься и в дальнейшем. Реформация 16 в. подорвала значение Д. католич. церкви. В лютеранской церкви Д. были приняты в 1530 (аугсбургское исповедание веры), в кальвинистской - в 1551, в англиканской - в 1571 (т. н. 39 членов исповедания). Д. иудаизма (напр., о вечности бога, о приходе мессии) были сформулированы на базе Талмуда и Библии в 12 в. Маймонидом. Д. ислама (напр., о единстве бога-аллаха, о предопределении, о пророческой миссии Мухаммеда) на базе корана были приняты в острой богословской борьбе в 9-10 вв. Д. буддизма (напр., о перерождении и "карме" и др.) по хинаяне были приняты на соборе в Паталипутре в 243 до н. э., по махаяне - ок. 78. В индуизме выдвижение Д. (напр., об изначальном социальном неравенстве людей, о переселении душ и др.) началось в раннее средневековье в процессе борьбы с буддистами и мусульманами и не вылилось в четко оформленную систему. Вырабатывая Д., церковь пыталась не допустить критики основ своего вероучения и того социального строя, к-рый она охраняла. Отрицание Д. жестоко преследовалось. Для защиты и обоснования Д. духовенство использовало идеалистич. филос. учения, благодаря чему догматич. богословие приобрело наукообразный вид. При попытке науч. анализа Д. обнаруживается их полная несостоятельность и реакционность. Религ.-догматич. мышление разрушается с развитием науч. и атеистич. взглядов. Лит.: Болотов В. В., Лекции по истории древней церкви, т. 4 (История церкви в период вселенских соборов, отдел 3, История богословской мысли), П., 1918; Harnack A., Dogmengeschichte, 7 Aufl., T?bingen, 1931; рус. пер.: История догматов, в кн.: Общая история европ. культуры, т. 6, СПБ, 1911; Handbuch der Dogmengeschichte, hrsg. v. M. Schmaus, I. R. Geiselman, H. Rohner, Bd 1-4, Freiburg, 1951-56.

Этот смысл термин сохранил и в греческом переводе 70 толковников , где в книгах пророка Даниила , Эсфири , Маккавейских словом δόγμα называется царский указ, подлежащий немедленному исполнению, а также закон царский или государственный, безусловно обязательный для каждого подданного.

• В Новом Завете , в Евангелии от Луки , δόγμα обозначает повеление кесаря о переписи народонаселения Римской империи (Лука, 2:1)
• В Деяниях св. Апостолов «догматы» - царские законы.
• В Посланиях к Колоссянам и Ефесянам «догматы» - имевшие божественный авторитет законы Моисея .

В православии существует два подхода к пониманию того, где принимаются догматы . Согласно первому из них, догматами, в строгом смысле этого слова, могут быть названы только те непререкаемые положения православной веры, которые утверждаются на Вселенских соборах, где они получают догматические формулировки . Согласно второму подходу, догматом следует называть всякое неоспоримое и обязательное положение православного вероучения . В этом случае догматы делятся на

Отличие понимания догмата в православии и католицизме заключается в том, что в православии догматы, принятые на Вселенских соборах (которые признаются высшей вероучительной инстанцией ), были ответом на появившиеся фундаментальные искажения церковного учения, а в католицизме признается необходимость появления новых догматов без этой причины .

• Сознательный отход от догмата (полное неприятие или иная трактовка) называется ересью и часто приводит к религиозным конфликтам .
• Краткими изложениями догматов могут считаться Катехизис и Закон Божий (дисциплина) .

Предпосылки появления догматов

Догмат и теологумен

Наряду с понятием «догмат» в богословии существуют понятия «богословское мнение» («теологумен ») и «частное богословское мнение». Теологумен - вероучительное положение, не противоречащее догматам, но не являющееся обязательным для всех верующих. Он должен основываться на Священном Писании и высказываниях святых Отцов Церкви . Частное богословское мнение при этом - размышление, мнение отдельного богослова, прямо не противоречащее догматам, не обязательно встречающееся у Отцов Церкви. Догмат таким образом стоит безусловно выше теологуменов и частных богословских мнений.

Свойства догматов

В православной догматике выделяются следующие свойства догматов :

1. Теологичность (вероучительность) - свойство догматов по содержанию, то есть что догмат содержит только учение о Боге и Его домостроительстве. В догматах не определяются истины нравоучительные, литургические, исторические, естественно-научные и т. д.
2. Богооткровенность - свойство догматов по способу их получения. Это означает, что догматы не выводятся логическим путём, а происходят из Божественного Откровения, то есть даются человеку Самим Богом.
3. Церковность - свойство догматов по способу их существования и сохранения. Это означает, что догматы могут существовать только во Вселенской Церкви, и вне её догматы, как основанные на Откровении, данном всей Церкви, не могут возникать. Именно Церковь, на Вселенских Соборах, имеет право закреплять за теми или иными вероучительными истинами именование догматов, понимаемых к строгом смысле.
4. Общеобязательность - свойство догматов по отношению к ним членов Церкви. Догматы выступают в роли правил и норм, не признавая которые, нельзя являться членом Церкви.

Догматы в православии

К догматам, принятых на Вселенских соборах, относятся:

1. Догмат о Боге Отце , Творце видимого и невидимого мира , всё содержащего в Своей власти .
2. Догмат о Сыне Божием , прежде начала времени рожденного от Бога Отца, имеющего с Ним одинаковую сущность, всё сотворившего и получившего имя Иисуса Христа .
3. Догмат о Воплощении на земле Сына Божия в человеческой плоти от Святого Духа и Марии Девы ради спасения людей (непорочное зачатие) .
4. Догмат о Крестных страданиях и смерти Иисуса Христа .
5. Догмат о Воскресении Иисуса Христа .
6. Догмат о Вознесении Иисуса Христа .
7. Догмат о Втором Пришествии Иисуса Христа , Страшном Суде и Его вечном Царстве .
8. Догмат об исхождении Святого Духа , дающего жизнь, от Бога Отца, прославлении Его и поклонении Ему вместе со Отцом и Сыном .
9. Догмат о единой (одной), святой, соборной и апостольской Церкви .
10. Догмат об единократном Крещении для оставления грехов .
11. Догмат о всеобщем воскресении людей .
12. Догмат о будущей вечной жизни .
13. Догмат о двух естествах во едином Лице Господа нашего Иисуса Христа
14. Догмат о двух волях и действиях в Господе нашем в Иисусе Христе .
15. Догмат об иконопочитании .

Первые 12 догматов утверждены на Первом и Втором Вселенских соборах и составляют Никео-Цареградский Символ веры , являющийся догматической формулой, подразделяющейся на 12 членов и содержащих догматическую основу христианства. Первые его восемь членов выражают догматы о Святой Троице и Христе-Спасителе (со 2-го по 7-й) . Догмат о Святой Троице состоит в том, что Бог един по существу, но троичен в Лицах (Бог Отец, Бог Сын и Святой Дух), которые различаются друг от друга тем, что Бог Отец не рождается и не исходит от другого Лица, Сын Божий предвечно рождается от Бога Отца, Дух Святый предвечно исходит от Бога Отца. При этом, в чем состоит рождение и исхождение и чем отличается исхождение от рождения, является непостижимым для людей.

Догмат о двух естествах во едином Лице Иисуса Христа принят на IV Вселенском Соборе в Халкидоне , догмат о двух волях и действиях принят на VI Вселенском Соборе в Константинополе , догмат о иконопочитании принят на VII Вселенском Соборе в Никее .

Если понимать под догматами непререкаемые и неизменные правила (истины) православной веры, изложенные в Священном Писании и Священном предании и относящиеся к самому существу христианства, но не обязательно утверждаемые на Вселенских соборах , то к числу догматов также относятся :

1. догмат о том, что Бог есть Дух всеблагой, всесвятой, всесовершенный, всемогущий, всеведущий, вездесущий, беспредельный, неизменяемый, вечный .
2. догмат о творении мира Богом из ничего по Своей любви .
3. догмат о падении самого высшего ангела (Денницы) и некоторых других ангелов .
4. догмат о первородном грехе .
5. догмат о промысле Божием обо всем существующем .
6. догмат о искуплении человечества от греха .
7. догмат о необходимости благодати Божией для освящения человека .
8. догмат о Таинствах Церкви .
9. догмат о частном суде человека после смерти .
10. догмат о именовании Девы Марии Богородицею (именование Девы Марии Богородицей используется в текстах догматов IV и VII Вселенских Соборов).
11. догмат о приснодевстве Девы Марии .
12. догмат о различии в Боге сущности и энергии, представляющей собой нетварную божественную благодать . Принят на Пятом Константинопольском соборе в 1351 году .

Чем не является догмат

Нижесказанное относится преимущественно к православно-христианскому пониманию понятия «догмат», однако отдельные положения можно отнести и к другим религиям.

Ввиду того, что понятие «догмат», «догматическое мышление» и прочие часто неправильно понимаются в обществе, следует отметить основные ошибки этого понимания:

• Догмат не есть магическая формула, повторением которой можно чего-то достичь.
• Догмат не бесполезен (даже вне рамок религиозной философии и богословия). Без знания догматической базы нельзя осмыслить никакое вероучение в его сущности, тем более, если оно претендует на выход за рамки земного бытия.
• Догмат - не закостенелое, мёртвое, безосновательное утверждение. Лишь наличие догматов в вероучении позволяет ему иметь структуру, онтологический смысл, не ограничиваться лишь нравственным, литургическим, каноническим или каким-либо иным аспектом.

Оросы Вселенских Соборов - не есть могильные плиты, приваленные к дверям запечатанного гроба навек закристаллизованной и окаменелой истины. Наоборот, это верстовые столбы, на которых начертаны руководящие безошибочные указания, куда и как уверенно и безопасно должна идти живая христианская мысль, индивидуальная и соборная в её неудержимых и беспредельных поисках ответов на теоретическо-богословские и прикладные жизненно-практические вопросы.

Карташёв А.В. Вселенские Соборы

• Догмат - не чуждое дополнение к Священному Писанию.

Догмат ни в коем случае не новое откровение. Догмат - это только свидетельство. Весь смысл догматического определения сводится к свидетельствованию непреходящей истины, которая была явлена в Откровении и сохранилась от начала.

Протоиерей Георгий Флоровский

• Догмат не сковывает сознание, а позволяет ему, образно выражаясь, стоять на ногах, иметь опору в рассуждениях богословского характера. В сфере личной религиозной жизни (духовной жизни) догматика лежит в фундаменте и молитвы, и богослужения, и других её осмысленных проявлений.

Православные догматы не суть путы для мысли, не кандалы <…> но разве лишь предохранительные определения, которыми Церковь хочет поставить разум человеческий в надлежащую перспективу, в которой для него открывалась бы возможность беспрепятственного и безостановочного движения вперёд, с исключением опасностей уклонения в сторону, на пути обманчивые.

Проф. Введенский А.И.

В католицизме

В католической церкви развитие догматической науки пошло по пути установления новых догматов, в результате чего сегодня количество вероучительных определений, возведённых в достоинство догмата, в римо-католической догматике больше, чем в православной церкви. В римо-католической церкви считается, что необходимость увеличения числа догматов обусловлена продолжающимся уяснением богооткровенной истины, содержащейся в Церкви. До появления нового догмата эта истина сокрыта или неясно переживаема для соборного сознания Церкви.

Список догматов в католицизме

Помимо догматов православной церкви (с поправкой на филиокве в символе веры) в католической церкви имеются дополнительные, принятые на Вселенских Соборах Католической церкви.

• Поправка к Никео-Цареградскому Символу веры, филиокве . Введёна в г., Толедский собор , Испания . Утверждена в Риме на коронации германского императора Генриха II в 1014 году , при папе Бенедикте VIII .
• Догмат о чистилище . г., Ферраро-Флорентийский собор , г. Феррары . Подтверждён в г. на Тридентском соборе .
• Догмат о непорочном зачатии Девы Марии . г., постановление Пия IX .
• Догмат о безошибочности папы по делам веры и морали (ex cathedra : с кафедры). г., Первый Ватиканский собор .
• Догмат о Вознесении Девы Марии . г. - возникновение, г. - подтверждение, в Lumen Gentium , догматической конституции Второго Ватиканского собора .

В других религиях

Догматы в значении непреложной вероучительной истины существуют и в других авраамических религиях.

Иудаизм

Ислам

См. также

Примечания

1. Словарь церковно-славянскаго и русскаго языка. - СПб.: Императорская Академия Наук, 1847. - Т. I: А-Ж. - С. 336
2. Алексеев П. А. Церковный словарь. Часть первая. А - Д. - СПб.: Типография Ивана Глазунова, 1817. - С. 276 .
3. Более старое ударение: догма́т , толковый словарь Ефремовой допускает такое произношение как разговорное . В Словаре правильной русской речи (Соловьев Н. В. Словарь правильной русской речи. Ок. 85 000 слов: Более 400 коммент. / ИЛИ РАН; Н. В. Соловьев. - М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Транзиткнига», 2004. - 847 с. - (Словари Академии Российской)) приведено так: «догма́т и уход. до́гмат …»). В православной богослужебной литературе и гимнографии: церк.-слав. догма́тъ , В Полном церковнославянском словаре протоиерей Григория Дьяченко: «до́гмат»

ДОГМАТ (греч. "мнение, учение, определение постановление") - главные положения вероучения, утвержденные Церковью в качестве истин Богооткровения (см. Бог , Откровение ), неизменных и не подлежащих критике и изменениям. К Д. относятся не все истины Св. Писания, но только те из них, которые оставляют область веры (а не опыта или нравственности) - например, Д. монотеистических религий о единственности Бога; в религиях, признающих Спасение, - Д. о конце света, при этом в христианстве - также Д. о бессмертии души, воскрешении мертвых, Страшном суде, Рае и Аде, о загробном воздаянии человеку, а в католичестве - еще и Д. о чистилище; в исламе - Д. о несотворенности и предвечности Корана (Коран "перед Творцом не есть сотворенное"); Д. о Мухаммаде как "печати пророков", о Коране как "завершенном пророчестве" и т. п. В исламе кратчайшее изложение главного Д. содержится в 112-й суре Корана, которая называется "Очищение (веры)": "Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! / Скажи: "Он - Аллах - един, /Аллах вечный; /не родил и не был рожден, и не был Ему равным ни один!". Главные Д. ислама изложены также в первой суре Корана "Фатихе" (дословно "открывающая"). Она состоит из 7 стихов и входит в обязательную молитву мусульманина, которая прочитывается не менее 10 раз в день.

Содержание Д. дано Писанием, но их четкие формулировки были выработаны богословами и утверждены высшими церковными инстанциями. Например, в разных книгах Нового Завета не раз и по-разному говорится о единстве Бога Отца и Бога Сына; в Д. мысль формулируется четко и не допускает варьирования: "Сын единосущен Отцу". Д. как главные вероучительные истины о Боге отличаются от заповедей (предписаний) Откровения и других зависимых от Д. религиозных истин и положений (нравственных, литургических, канонических). Например, слова Господь Бог наш есть Господь единый (Мар 12:29) - это Д. (предмет догматического богословия), а слова и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим (Мар 12:30) - это заповедь (предмет нравственного богословия).

Д. как общецерковные вероучительные истины отличаются от частных "богословских мнений" по различным конкретным вопросам веры, не отраженным в Д. (напр., вопроса о том, долго ли длятся адские мучения; или о том, как следует понимать бесплотность ангелов и человеческих душ, и др.). Богословские мнения, в том числе мнения Отцов Церкви в христианстве или авторов хадисов в Сунне пророка в исламе, не обладают свойством непогрешимости. "Церковь терпит в своих недрах грешников против заповедей, но отлучает всех противящихся или исключающих ее догматы", как сказано в православной энциклопедии 19 в.

С точки зрения догматики, богословские мнения "не существенны для нашего спасения"; по замечанию Григория Богослова, в таких предметах "ошибаться безопасно". Однако по отношению к свободному обсуждению Д. Христианская Церковь всегда проявляла осторожность. Современное православие следует здесь авторитетам Иоанна Лествичника (6 в.) и Варсонофия Великого (6 в.): "Глубина догматов неисследима [...] Небезопасно касаться богословия тому, кто имеет какую-нибудь страсть"; "Беседовать о догматах не следует, ибо это выше тебя".

Согласно православной доктрине, процесс догматизации вероучения был завершен на двух первых Вселенских соборах: Никейском (325) и Царьградском, Константинопольском (381), которые объединили основные Д. в Никео-Царьградском символе веры. Однако в западном христианстве, позже в католичестве, которое допускает "догматическое развитие" вероучения, были сформулированы новые Д., не признаваемые Православной Церковью: о филиокве (809), о чистилище (1439), о непорочном зачатии (1854), о непогрешимости папы (1870) и др.

Коммуникативное значение выработки Д. в качестве своего рода "аксиом веры" обусловлено антиномией между развитием богословской мысли и необходимостью массового распространения основ религиозного знания. Разрешение коллизии заключалось в ранжировании богословского знания по степени общеобязательности и неприкосновенности разных его компонентов. Были определены немногочисленные главные вероучительные истины; они стали Д. Все остальные суждения ("младших рангов" - менее сущностные, менее значимые для религиозной доктрины в целом, в разной мере обязательные) составили область, в которой разномыслие и, следовательно, развитие богословия допускались. Догматизация главных религиозных истин входит в круг психолого-семиотических и специальных филологических механизмов сохранения социально важной информации, таких как сакрализация текста, исключение (недопущение) рационалистического и конвенционального восприятия текста (см. Неконвенциональное восприятие знака ); ритуализация воспроизведения текста; культ первоисточников, поддерживаемый принципом "ipse dixit", выработкой религиозного канона (см. Религиозная коммуникация ), обязательностью иснада в хадисах и другими подобными "консервантами" особо значимого религиозного знания.

В этом понимании догматизм, несомненно, дурное качество: это одно из проявлений гордыни — отказ признать свое мнение ошибочным, даже когда эта ошибочность совершенно очевидна. Людям свойственно ошибаться, а людям нерассудительным — настаивать на своих ошибках. Догматизм такого рода никак не связан ни с Православием, ни с религией вообще — атеизм в этом смысле всем догматикам догматика; хотя, конечно, и люди верующие от него не застрахованы. Однако такой «догматизм» в лучшем случае очень слабо соотносится с догматикой Церкви. Это хотя и однокоренные слова, но, пожалуй, общий корень — это все, что у них есть общего. Мы живем в парадоксальной культуре, которая восхваляет разум — и отказывается думать; превозносит знания — и не желает знать; настаивает на интеллектуальной открытости — и игнорирует все, что не вписывается в ее систему воззрений. В этой культуре принято считать, что духовность менее всего нуждается в четких определениях. Так ли это? Для того чтобы понять, почему Церковь так настаивает на своих догматах, нужен отказ от догматизма; нужна определенная степень свободы и открытости. Нужна готовность усомниться в общих мнениях; нужно — употребим это слово — свободомыслие, чтобы не соглашаться с телевизором. Итак, давайте попробуем разобраться, что же такое догматы и почему они так важны.

Догматом в Церкви называется соборно принятое вероучительное положение; важнейшие догматы приведены в Символе веры, который поется за каждой Литургией и ежеутренне читается христианами. Догматы обязательны для всех членов Церкви; если человек не разделяет их, он не является православным христианином. Многим людям это кажется непонятным. Почему у веры должны быть четкие и обязательные рамки?

О различиях между ангелами и эльфами

Есть разные способы, которыми можно изобразить эльфов — в виде мудрых и прекрасных существ, как эльфы Толкина; в виде существ глуповатых и некрасивых, как домашние эльфы у Роулинг; в виде остроухих девочек с луками, как в японских комиксах, или как-то иначе. Любой человек, который станет горячо уверять, что подлинные эльфы такие и только такие, а любые попытки изобразить их как-то иначе есть гибельное заблуждение, покажется просто сумасшедшим.

Большинство людей согласны, что эльфов не существует — какой смысл спорить о форме ушей вымышленных существ? Даже если человек в определенном смысле верит в эльфов — то есть его согревает мысль о том, что где-то в глухих местах или в иных измерениях эльфы существуют — какая-либо догматика в этой вере покажется ему неуместной. Вера в эльфов — совсем не вопрос жизни и смерти: даже если сам человек относится к ней очень трепетно, он понимает, что другие люди без нее отлично обходятся. Если у них тоже есть какие-то мечты, согревающие душу, то это могут быть совсем другие мечты. Если вы впали в неправильные воззрения относительно эльфов — вам это ничем не грозит; если с верностью держитесь правильного — вам это ничего не обещает. Да и имеет ли вообще смысл говорить о правильных или неправильных взглядах на эльфов? Каждый волен выбирать, что ему больше нравится. Вера в эльфов адогматична.

Когда мы говорим не об эльфах, а, скажем, о токе высокого напряжения, наши взгляды становятся гораздо более жесткими; как известно, инструктор по технике безопасности есть зануднейший из людей. Относительно тока вы не можете верить в то, что вам больше нравится. Есть правильные и неправильные взгляды на ток, и неправильные взгляды могут стоить вам жизни.

Почему можно позволить себе адогматичный подход к эльфам, но не к электричеству? Дело в том, что электричество существует на самом деле. Оно относится к реальному миру. В отношении вымышленных существ всякий волен фантазировать, реальность же такова, какова она есть, независимо от того, что мы о ней думаем. Как говорит школьный учебник физики, «реальность — это то, что существует независимо от нас и наших мыслей об этом». У реальности есть некая упрямая «несговорчивость» — она никак не зависит от наших верований. Это означает, что некоторые представления о реальности верны, некоторые — ошибочны. Когда нам приходится действовать в реальном мире, мы прекрасно понимаем, что руководствоваться неверными представлениями опасно. Не стоит разубеждать человека, который неправильно мыслит об эльфах, но нам определенно стоит попытаться переубедить человека, который неправильно мыслит о токе высокого напряжения. Если люди придерживаются разных представлений о таком месте, как Москва, то некоторые из этих представлений истинны, некоторые — нет. Если человек уверен, что по заснеженным улицам Москвы белые медведи ходят в поисках развесистой клюквы, он ошибается. В реально существующей Москве белые медведи по улицам не ходят, а клюква — кустарник стелющийся и развесистой не бывает, да и на асфальте не растет.

Реален ли Бог? Если правы атеисты и Бог не более реален, чем эльфы или Дед Мороз, а вера — просто мечтание, вымысел, сказка, которая может принести немного утешения и, может быть, нравственного наставления, то в догматах действительно нет никакого смысла. Но если Бог реален — и, как полагает Церковь, более реален, чем что бы то ни было, то некоторые утверждения о Нем истинны, а некоторые — ложны. Одни люди придерживаются глубоко ошибочных представлений о Нем, другие — менее ошибочных, взгляды третьих при возможных непринципиальных ошибках в целом истинны. Признавая это, мы не впадаем в узость; мы просто признаем, что Бог существует на самом деле. Вера как мечтание адогматична; вера как определенные взаимоотношения со сверхъестественной реальностью неизбежно предполагает некое знание и некие правила — догматы.

Есть ли у нас надежда?

Много раз за последние примерно двести лет нам предлагали очищенное, адогматичное христианство. Известным, хотя далеко не единственным его проповедником был Лев Толстой. Да и в наше время популярная писательница Людмила Улицкая говорит в своем романе «Даниель Штайн, переводчик»:

«Достойно и правильно вести себя важнее, чем соблюдать обряды. “Ортопраксия”, правильное поведение, важнее, чем “ортодоксия”, правильное мышление. Это и есть острие разговора. Признание или непризнание Иисуса Мессией, идеи Троичности, Искупления и Спасения, вся церковная философия не имеют никакого значения, если мир продолжает жить по законам ненависти и эгоизма».

Она озвучивает очень популярный в наше время тезис. Этические заповеди — это более-менее понятно, а вот «Троица, Искупление… вся церковная философия» — это что-то непонятное и, по-видимому, ненужное, что только затуманивает «простое учение Христа». Популярность этой точки зрения связана с частичной истиной, которая в ней есть, — религиозность, которая тщательно хранит обряды, исповедует на словах правую веру, но попирает своих ближних, много раз обличена еще пророками. И правильно, по всей форме совершаемое богослужение, и правильное вероучение может быть тщетным перед Богом, если при этом человек «обижает сироту и не вступается за вдову».

Зачем же тогда нужна вера в Божество Христа и другие догматы? Вопрос о том, зачем нужны догматы, как и любой вопрос «зачем», предполагает какую-то цель, которой мы хотим добиться. Зачем нужна карта? Чтобы путешествовать. Зачем нужен номер рейса? Чтобы улететь туда, куда мы хотим, а не на другой конец земли. Зачем нужен телефон друга? Чтобы разговаривать с ним. Если мы не собираемся никуда отправляться и не собираемся поддерживать отношений с друзьями, нам все это не нужно.

Зачем нужны догматы? Может быть, не очень хорошо отвечать вопросом на вопрос, но иначе не ответишь — а что мы вообще хотим от жизни? Для профессиональной карьеры, путешествий в другие страны, заботы о здоровье догматы не нужны. Есть ли в жизни более глубокий смысл? Обещано ли нам что-то большее? Иногда мы переживаем опыт красоты и величия, чуда и тайны, благоговейного трепета; что это: просто иллюзия, побочный эффект биохимических процессов, происходящих в мозгу, или через ткань привычного нам мира просвечивает нечто большее? Завершается ли наша жизнь старостью и смертью или смерть — это дверь, ведущая куда-то? Когда мы в трудную минуту взываем к Богу — есть ли Тот, Кто нас слышит? Иногда смертельная опасность, горе, болезнь вытряхивают человека из привычного, налаженного хода жизни, и он оглядывается в поисках ответов. Иногда внешне ничего необычного не происходит, но человек останавливается, как громом пораженный, и, как внезапно проснувшийся, будто впервые замечает солнце на небе. В самом деле, есть ли Бог? Могу ли я взывать к Нему и надеяться на Него? Иначе говоря, есть ли у нас надежда? Можем ли мы встретить Того, Кто любит нас и спасет?

Церковное христианство и то «христианство без догматов», которому симпатизируют многие наши современники, отделяет друг от друга именно вопрос о надежде. Если нам предстоит смириться с тем, что никакой вечной надежды у нас нет, что никакое небесное спасение нас не ожидает — мы умрем и будем как вода, вылитая на землю, которую уже нельзя собрать (2 Цар 14: 14), тогда все, о чем стоит позаботиться, — это по возможности не причинять друг другу боли в те краткие годы, которые у нас есть между рождением и смертью — между небытием и небытием. «Дедогматизация» христианства, сведение Иисуса к учителю доброты означают отказ от надежды: ты состаришься, изветшаешь и умрешь, как и все, кого ты любишь; все, что тебе может дать Иисус, — это немного человеческого тепла и поддержки в общине тех, кто последует его моральному учению всерьез. Фраза из романа Людмилы Улицкой «веруйте, как хотите, только заповеди соблюдайте, ведите себя достойно» прекрасно выражает суть дела — никакой реальной надежды у вас нет, поэтому можете фантазировать как угодно — не имеет значения как.

Впрочем, с человеческим теплом тоже в итоге оказывается небогато: мы, люди, существа эгоистичные и склочные, и нередко беда тех, кто мечтает о бездогматичном христианстве, — в том, что они не могут вписаться ни в одну реально существующую общину.

Низведение Христа до уровня Джона Леннона с его песней Аll you need is love («Все, что тебе нужно, — это любовь») делает христианскую веру столь же бессмысленной, как вера в Джона Леннона, который может лишь напомнить вам, в чем вы нуждаетесь, но не может вам этого дать.

Но Евангелие — это не весть о том, как нам жить так, чтобы по возможности друг друга не мучить; вернее, это в Евангелии не главное. Закон проповедан уже пророками, в небиблейском мире ему можно найти многие параллели, в этом отношении Новый Завет не оригинален. Евангелие — это возвещение о Надежде. Человеческая жизнь глубоко трагична; тот, кто этого еще не понял, непременно поймет. Евангелие провозглашает надежду перед лицом ужаса, отчаяния и неизбежной смерти; оно говорит о том, как Бог стал человеком и погрузился в ужас, муку и смерть глубже любого из нас, и восстал из мертвых, победив все это — победив для каждого, кто обратится и уверует. Это надежда над гробом близкого и любимого человека, надежда на собственном смертном одре; и именно эту надежду и охраняют догматы.

Кто такой Иисус?

Если Иисус — просто учитель нравственности, никакой надежды у нас нет — давайте отдавать себе в этом отчет. Смерть не побеждена. Никакой небесный Иерусалим нас не ожидает. Но помимо толстовства — во всех его многочисленных изводах — в истории христианства были и другие ереси. Многие из них признавали Иисуса выдающимся Божиим посланником, даже (в определенном смысле) Сыном Божиим. Однако Церковь настаивала — и настаивает — на том, что Господь наш Иисус Христос есть совершенный Бог и совершенный человек. Это догмат, и те, кто не принимает его, чужды православной вере.

Почему это так? Давайте обратимся к самым, наверное, известным словам Писания — Бог есть любовь . Множество людей, которые никогда не открывали Библию, знают эти слова; немногие знают, кому они принадлежат, — их приписывают то Льву Толстому, то каким-то индийским учителям, то еще кому-то. На самом деле их произносит апостол Иоанн: Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши (1 Ин 4 :8-10). О том же говорит и апостол Павел: Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим 5 :8).

Если мы немного задумаемся над словами апостолов, они покажутся нам очень странными. Каким же это образом страшная смерть Праведника может быть свидетельством Божией любви? Нам в голову не придет усматривать Божью любовь в том, что хорошего, праведного человека оклеветали, неправедно осудили, подвергли издевательствам и истязаниям и наконец убили изощренно-мучительной смертью. Человеческую верность тут усмотреть можно — но вера в Божию любовь может скорее поколебаться. Но апостолы видят здесь неколебимое основание и неиссякаемый источник веры именно в Божию любовь. Почему? Потому что для Апостолов жертва Христа есть жертва со стороны Бога; а это имеет смысл только в том случае, если мы разделяем веру апостолов в то, что Христос — Бог. В Иисусе Христе Бог и человек являются одной личностью, и жертва, которую ради нашего спасения приносит Христос, есть жертва, принесенная Богом. Слова Бог есть любовь апостол Иоанн произносит, имея в виду Бога, Который стал человеком и принял муку и смерть ради спасения своих мятежных творений. Это основание нашей веры в любовь Божию и ограждают догматы, и ограждают они ее от попыток ересей эту веру разрушить.

Еретики прошлого оспаривали либо Божество Христа, либо Его человеческую природу; для докетистов (и позже катаров) человеческая природа Христа была иллюзорной; ариане, хотя и признавали Христа сверхъестественным Сыном Божиим, отказывались видеть в нем Бога, совечного Отцу.

То и другое обращало нашу надежду в прах: если Иисус — не человек, то никакого Искупления не произошло. Он остается глубоко чужд тому человеческому роду, который вроде бы пришел спасти; Голгофа — не высшее проявление спасающей любви Божией, а иллюзия, голограмма, киношный спецэффект. Если Он не Бог, то никакой Божией любви в Голгофе нет — более того, есть ее отрицание. В этом случае вовсе не Бог в плоть облекся и был распят и погребен за нас, неблагодарных и злонравных , а Бог отдает на смерть глубоко преданного Ему праведника. Является ли этот праведник просто человеком (как полагают либеральные богословы) или высшим из ангельских творений (как полагал Арий еще в IV веке и полагают современные свидетели Иеговы), в любом случае он — не Бог, и его жертва — это никак не жертва со стороны Бога.

И вот, чтобы защитить нашу надежду, и принимается на четвертом Вселенском Соборе Халкидонский догмат — Церковь четко формулирует свою изначальную веру в то, что Иисус — совершенный Бог и совершенный человек. Мы можем отказаться его признавать, но тогда апостольская вера в то, что Бог есть любовь, — не наша вера. В этом случае Бог (как бы мы Его себе ни представляли) не облекся в нашу плоть и не принял нашу смерть, чтобы спасти нас.

Человек, который отказывается признавать догматы, не может разделить нашей надежды — отнюдь не потому, что мы ему этого не позволяем, но потому, что вся наша надежда держится на том факте, что Бог облекся в человека и страдал ради страдающего, был умерщвлен ради умерщвленного и погребен ради погребенного .

Если вы действительно отправляетесь в путь

Открывая Евангелие, мы оказываемся в ситуации выбора — дверь открыта, нас зовут, мы можем отозваться и отправиться в путь. И тут догматы оказываются предметом не теоретического рассуждения, а повседневной практики. Простейшее и самое очевидное проявление веры — молитва — уже догматична. Вы можете говорить, что «признание или непризнание Иисуса Мессией, идеи Троичности, Искупления и Спасения, вся церковная философия не имеют никакого значения» только до определенного момента: до тех пор, пока не попробуете помолиться. Как только вы приступите к молитве, перед вами неизбежно встанет вопрос — обращаться ли к Иисусу как к Господу и Спасителю или нет; произносить слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу или нет. При этом отказ исповедать Иисуса Господом будет выбором никак не менее догматическим — только выбором других догматов. Любая молитва и любой акт поклонения Богу требуют определенного вероисповедного выбора — и избежать его можно, только отказываясь от молитвы. Пока мы не собираемся никуда идти и только рассуждаем о путешествиях, мы можем считать неважным, каким путем идти, или полагать все пути одинаковыми; но как только мы решаемся идти, мы выбираем вполне определенный путь и отказываемся от других.

Невозможно лукавить в молитве; невозможно обращаться к Иисусу как к Господу и Сыну Божию и в то же время не верить в это или полагать это неважным. Однако речь идет не только о том, какими словами мы обратимся — и какими не обратимся — к Богу. Личное отношение христианина к Богу, его личное доверие и надежда неразрывно связаны с верой в определенные истины о Боге. Доверие и надежда — и как жизненная позиция, и как эмоциональное переживание — стоит на определенном, догматически четком представлении о Боге; если мы разрушаем это представление, мы разрушаем все — доверие, надежду, духовную жизнь и этику.■

ДОГМАТЫ

Догматические определения, принятые на Вселенских Соборах, не создавали какую-то новую веру, но облекали изначальную веру Церкви в четкие формулировки, которые должны были защитить ее от искажений. Все такие формулировки принимались в ответ на выступления лжеучителей-еретиков.

Основная часть догматов сосредоточена в Никео-Цареградском Символе Веры, составленном из решений Первого (Никейского) и Второго (Константинопольского) Вселенских Соборов.

В Символе Веры мы исповедуем веру в Бога, единого в Трех Лицах: Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа . Веру в Боговоплощение , совершившееся в Иисусе Христе, в Его жертвенную смерть ради нас, в телесное воскресение , в вознесение, в предстоящее второе пришествие и в вечное спасение верующих.

Мы исповедуем, что Церковь создана Господом Иисусом и именно в ней Он совершает наше спасение.

На последующих Вселенских Соборах православная догматика была дополнена тремя важнейшими определениями, которые не вошли в текст Символа Веры, так как были приняты Церковью уже после его формирования.

На Четвертом Вселенском Соборе был сформулирован догмат о двух природах Христа : Божественной и Человеческой, которые соединились в воплотившемся Спасителе неслитно, неразлучно, нераздельно и неизменно. Этот догмат также называют Халкидонским, по названию города, в котором проходил Вселенский Собор.

На Шестом Вселенском Соборе был принят догмат, утверждающий, что в Иисусе Христе есть две воли и два естественных действия — Божественное и Человеческое . Они соединены неразлучно, неизменно, нераздельно, неслиянно, подобно двум природам Спасителя. При этом воля человеческая во Христе полностью подчинена воле Божественной.

На Седьмом Вселенском соборе Церковь приняла догмат о почитании святых икон . Смысл его заключается в том, что «честь, воздаваемая образу, переходит к первообразному, и покланяющийся иконе покланяется существу изображеннаго на ней».

Из Последования ко Святому Причащению. Молитва 1-я, Василия Великого. — Ред.

Святитель Мелитон Сардийский. О Пасхе. — Ред.

Прежде чем приступить к этой сложной, но довольно интересной теме, сначала разберемся с тем, что такое догмат. Это слово с означает «решение», «мнение» или «постановление». В основном термин «догмат» преимущественно употребляется в христианстве, означает нечто неизменное и непререкаемое, определяется и утверждается Церковью и не подлежит никакой критике и сомнению. Догмат относится к теологической, богооткровенной истине, в которой содержится учение о Боге и Его домостроительстве.

Что такое догмат

Христианские догматы рассматриваются и устанавливаются на (собраниях высшего духовенства), которых за две с лишним тысячи лет было всего семь. Сознательный отход, другая трактовка или неприятие догматов называются ересью, которая часто становилась причиной религиозных конфликтов. Догматические учения включают в себя такие дисциплины, как Закон Божий и Катехизис. Они содержат в себе основные религиозные догматы, о которых поговорим чуть позже.

Догматы установились еще в апостольские времена, Христос раскрыл людям все необходимое вероучение для спасения души человека. Догматы не могут возникать внезапно и быть новшествами. Божественное учение не настолько теоретично, как практично, и поэтому непостижимо для ума неочистившегося от греховных страстей.

Догматы христианства

Как уже было сказано выше, догматическая база христианства была сформирована в эпоху Вселенских соборов как ответ на распространение разного рода еретических движений, особенно в III-IV веках. Каждый установленный догмат ставил преграду, отсекал ложные понимания и направления еретических учений.

Продолжая тему «Что такое догмат?», надо отметить, что сущность всех божественных учений уже содержалась в Священном Писании, и поначалу не было необходимости возводить их в рамки догматической системы. Но потом человеческий разум все же проявил потребность в понятном и логическом толковании еще тогда догматически не оформленного и в некоторых местах трудно воспринимаемого учения. В первые века это привело к созданию философско-богословских школ.

Возникновение школ и книг

Главным образом выделились две из них: Александрийская и Антиохийская. Вот в них-то и начали зарождаться первые ереси. Для обнаружения, а затем искоренения стали созываться Вселенские соборы, на которых обличались еретические высказывания и устанавливались вероучительные истины христианского Откровения в форме кратких определений.

Прошло время, и уже в IV веке св. Кирилл Иерусалимский создал «Катехизическое поучение», где он раскрыл истинный смысл Символа веры и главные таинства христианской Церкви.

Буквально через некоторое время вышло «Большое огласительноес слово» св. Григория Нисского, где излагался важный опыт его догматического исследования.

К V веку епископ и богослов Феодорит Кирский составил учебное руководство «Сокращение Божественных догматов». Приблизительно в это же время на Западе написал книгу «Руководство для Лавретия», которая очень сильно напоминает Катехизис.

Опыт

Однако одним из лучших произведений I тысячелетия принято считать трактат «Источник знания» Иоанна Дамаскина, особенно третью часть этого учебника под названием «Точное изложение православной веры».

В IV веке восточные отцы Церкви догматами стали именовать не все содержащиеся в Откровении истины, а только те, которые относятся к области веры. Таким образом, св. Григорий Нисский разделил собственное богословское учение на точные догматы и нравственную часть. Однако Евангелие - это не сборник моралистических предписаний. Даже самая высокая мораль не дает сил для исполнения ее предписаний. Только при содействии благодати Божией человек может стать поистине духовно и нравственно лучше и начать творить добро. «Без Меня не можете делать ничего», - говорил Христос.

Догматы православной христианской веры

Основной догмат Православия сводится к почитанию Единой Троицы: - Ум, Бога Сына - Слово и Бога Духа Святого - Дух. И Двоицы: Иисус Христос-Бог и человек. Этому учат основные религиозные догматы для которых - закон, не подлежащий никакому сомнению. Всего их насчитывается двенадцать.

Догматы религии православного христианства:

• О Пресвятой Троице.
• О грехопадении.
• Об Искуплении человечества от греха.
• О Воплощении Христа.
• О Воскресении Христа.
• О Вознесении Христа.
• О Втором Пришествии Спасителя и Страшном суде.
• О единстве, соборности и преемственности в ней учения и священства.
• О всеобщем воскресении людей и будущей жизни.
• О двух естествах Христа.
• О двух волях и действиях в Христе.
• Об иконопочитании.

Заключение

Самым простейшим проявлением веры является молитва, и уже даже самая короткая и простая она предполагает догматическое содержание. Глубокое и сердечное упование на Господа ограждается догматами, как ограждается вино стенками чаши. И если думать, что чаша - это еще не вино и стенки ее - что-то лишнее, то тут же можно остаться без вина.

Возможно, теперь в вопросе, что такое догмат, не возникнут сложности. Однако, главное, нужно усвоить, что Господь требует от каждого человека: «отвергнись от себя, возьми крест свой и следуй за Мной». Где «отвергнись от себя» означает "откажись от своей греховности и от своего «Я»". Человек может достичь этого, если во имя Христа начнет распинать грех в себе и вокруг себя, умрет для греха и смерти, чтобы ожить для своего безгрешного Спасителя и войти в Царство Его Небесное.